Дмитрий Иванович Менделеев

(1834-1907)

Климент Аркадьевич Тимирязев /1843-1920}

тему Космическая роль растений Тимирязев говорил: ... я один из первых приветствовал и

оценил все значение для физиологии блестящего открытия Фогеля - его оптических сенсибилизаторов - еще в то время, когда многие авторитетные ученые отрицали само открытие... Это замечательное открытие не только произвело революцию в практике фотографии, но и доставило физиологу то недостающее логическое звено, отсутствие которого не дозволяло ему распространить закон Гершеля на фотохимический процесс, совершающийся в зеленом листе... . Тимирязев ошибался, приписывая открытие основного закона фотохимии о светопоглощении Гершелю. На самом деле этот закон был сформулирован в 1817 году прибалтийским физиком и химиком Гротгусом. Далее Тимирязев говорил: ... я уже мог дать своим опытам рациональное объяснение с точки зрения фогелевской теории сенсибилизаторов. Эта мысль, что хлорофилл играет в живом организме роль оптического сенсибилизатора, которую я высказал в первый раз в 1875 году, теперь может считаться общепринятой .

Эти высказывания, помимо всего прочего, поражают удивительной силой широкого обобщения, свойственной только людям гениальной одаренности и глубокого ума. К. А. Тимирязев был также талантливым фотографом-пейзажистом, умевшим отлично передать красоты природы.

Беккерель в 1874 году и Дюко дю Орон, в 1875-м повторивший его опыты, экспериментально доказали действие хлорофилла как

фотографического спектрального сенсибилизатора путем обработки бромосеребряных коллодион-ных пластинок спиртовым раствором. Тимирязев в указанной выше лекции продемонстрировал его действие на бромосеребряные желатиновые пластинки (Ilford Ordinary), применив для обработки водный раствор хлорофиллина натрия, спектр поглощения которого одинаков с хлорофиллом, а так как он растворим в воде, то и мог быть применен для желатиновых слоев. Очень важным является наблюдение Тимирязева, что в процессе фотолиза хлорофилл сам обесцвечивается еще раньше; на это же указывал АбнеЙ на примере других сенсибилизирующих красителей.

В статьях и научно-популярных выступлениях К. А. Тимирязева встречается множество ценных замечаний, связанных с практическим применением фотографии. Они свидетельствуют о глубоком знании как теоретических, так и прикладных фотографических проблем. В своем раннем труде 1874 года Об усвоении света растением Тимирязев с удивительной ясностью излагает физическую сущность оптической сенсибилизации, открытой Фогелем в 1873 году, т. е. всего годом раньше. Сочетая глубокие знания физики и химии, он был великим естествоиспытателем и ученым-фотографом,- достаточно назвать его классические труды Фотография природы и фотография в природе и Фотография и чувство природы (1895).

Одновременно с развитием в России изобретательства в облас-

ти фотографического аппарато-строения, естественно, возникло и творческое стремление раскрыть механизм отдельных стадий фотографического процесса, прежде всего природы светочувствительности и возникновения проявляемого (первоначально скрытого) изображения.

Наиболее ранним исследованием в этом направлении, опередившим свой век, была замечательная с точки зрения физико-хнмии работа В. В. Лерманто-ва - физика-экспериментатора Петербургского университета. Выполненная в 1877-1879 годах, она трактовала вопрос об электрохимической природе процесса проявления. Полученные результаты были опубликованы не только на русском языке, но и в распространенном научном издании Journal de Physique*, и тем не менее остались незамеченными, а 20 лет спустя приоритет был признан за Абеггом (1897), высказавшим аналогичное понимание вопроса.

Идея В. В. Лермантова об электрохимическом механизме проявления, а по связи с ним - о серебряной природе скрытого изображения сохранила свое значение до наших дней. Основываясь на своих опытах, Лермантов высказал вполне реальное предположение, что скрытое фотографическое изображение состоит из частиц металлического серебра, образующегося в результате фотолиза галогенида серебра при экспонировании слоя.

Описанное представление об электрохимических превращениях в процессе проявления - восстановлении галоидного серебра в металлическое - было

Владимир Владимирович Лермонтов (IH4S-I9I9)

количественно проверено (в 1882 году) II Хамантовым, учеником Лермантова, который провел сравнительное исследование электродвижущих сил и приме* нявшихся Лсрмантовым гальванических элементов t+ )Agl AgNO.i, aqllRed, aqlAg ( -) при нескольких систематически подобранных проявителях. В приведенной окислительно-восстановительной цепи положительным полюсом будет серебряный электрод, погруженный в раствор нитрата серебра (AgNOj), а от-рицательным - погруженный в раствор проявителя (Red). При этом в опытах Н. Хамантова наблюдалось в случае разных проявителей закономерное увеличение электродвижущей силы гальванических элементов по

мерс возрастания проявляющей способности применяемых проявителей. Таким образом была не только подтверждена правильность предложенной Лерманто-вым научной трактовки фотографического проявления и при-роды скрытого изображения, но и указан количественный метод оценки проявителей с электрохимической точки зрения.

Нельзя также обойти молчанием изобретение в 1881 году мастером художественной фотографии И. В. Болдыревым гибкой негорючей подложки для эмульсионных слоев. Пластинки на этой подложке, названной изобретателем смоловидной, демонстрировались на Всероссийской промышленно-художествен-ной выставке в Москве (1888). Это первостепенно важное изобретение предвосхитило почти на 20 лет введение гибкой основы на фирме Истмен-Кодак- , однако не получило практического применения в России.

В истории фотографии известен поразительный случай разрешения одного вопроса, который не мог быть решен другими средствами. Во время земляных работ в Московском Кремле в 1843 году было найдено 40 документов на кусках сыромятной кожи времен Дмитрия Донского (XIV в*) со свинцовыми и восковыми печатями но с полностью исчезнувшим - угасшим - текстом. Их отправили для исследования в Российскую Академию наук, однако попытки восстановить письмена химическими средствами оказались безуспешными; документы были переданы в Архив Академии как не поддающиеся прочтению.